Лингвист рассказала, что ждать от нового свода правил русского языка

Минпросвещения подготовило законопроект «Об утверждении правил русской орфографии». Насколько этот законопроект своевременный, важный и нужный, «Газете.Ru» рассказала российский лингвист, кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник сектора теоретической семантики Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Ирина Левонтина.

— Какие значимые и конкретные изменения предлагается ввести в русскую орфографию в этом новом проекте?

— Это многостраничный документ. Но надо понимать, что никаких особых изменений там нет. Речь идет лишь о новой редакции, в которой правила, во-первых, будут более последовательно изложены, во-вторых, менее противоречиво, более логично. Потому что в некоторых случаях старые правила, 1956 года, изложены так, что в результате их прямого применения может следовать какой-то вывод, явно не соответствующий реальным написаниям слов, да и вообще что-то может быть изложено не совсем понятно. Поэтому и вносятся редакторские изменения. Конечно, учитываются и новые явления, всякие написания приставок, заимствованных частей. Какие-то положения уже были, какие-то добавлены.

По поводу более логичной подачи. Я посмотрела, как правописание окончаний глаголов разных типов описано — это отредактировано, сделано менее сложно и более последовательно.

Существует самый авторитетный орган, занимающийся русской орфографией, — Орфографическая комиссия при Российской академии наук, председатель которой сейчас — Алексей Дмитриевич Шмелев, доктор филологических наук, большой знаток орфографии. И сейчас готовится фундаментальное издание нового полного свода правил русской орфографии и пунктуации. Оно должно быть готово в 2023 году в виде большого интернет-портала, где будет абсолютно вся информация.

Это что касается большого полного свода правил русской орфографии и пунктуации. Но сейчас министерством было принято решение, что уже дальше невозможно терпеть такую ситуацию, когда с 1956 года не было официально утвержденных правил. Правила, учебники — были, не было официально утвержденного. И решили, что надо пока сделать такой краткий свод, касающийся только орфографии, без пунктуации, и только основных базовых вещей. Это то, что сейчас готовится, что опубликовано. Задача состоит в том, чтобы сделать по статусу что-то аналогичное правилам 1956 года с участием Орфографической комиссии. И это пока проект, дальше будут внесены какие-то исправления, учтены критические замечания. И потом это будет уже утверждено.

— В принципе, люди, работающие над этим, создали нечто новое, новый документ, они не взяли проект Орфографической комиссии или еще чей-то?

— Нет, это совместный труд, почти то же самое по форме, что половина правил 1956 года, посвященных орфографии, примерно так же это устроено, но обновленное, с дополнениями, с описанием того, что не попало, с исключениями того, что устарело, и с некоторыми поправками. Я хочу подчеркнуть для тех, кто боится так называемой орфографической реформы, что будут какие-то новые правила. Речь идет не об этом. Не отменяются никакие нормы правописания, просто уточняются формулировки, делаются более логичными описания.

На самом деле, в русской орфографии есть довольно малоудачные правила, но они все равно не отменяются. Вот, скажем, правило мое любимое про то, что «полмандарина» пишется слитно, а «пол-лимона» и «пол-апельсина» — через дефис… что «предынфарктный» пишется через «ы», а «постинфарктный» — через «и»… Ну, понимаете, если бы это даже изменили, то никакой культурной катастрофы бы не произошло, это было бы только более логично и последовательно, но ничего такого никто не трогает.

Многие болезненно относятся ко всему, что можно назвать орфографической реформой, потому что язык воспринимают как культурную ценность и, кроме того, боятся разрыва поколений. Так что это так и остается, только какие-то уточнения, формулировки, ну и обновления лексики в языке.

— Наверное, будет меньше неоднозначности, вольностей, которые раньше были, а теперь их количество уменьшится?

— Вообще говоря, тенденция в орфографии сейчас состоит как раз в увеличении количества допустимых вариантов, больше отдается на волю пишущего. Например, раньше были более жесткие правила, касающиеся написания буквы «ё». Еще я посмотрела правила переноса. И там мне тоже показалось, что они сформулированы несколько более либерально. Но большие лакуны остаются, например, с собственными именами, в частности, с географическими наименованиями. Потому что русская орфографическая традиция обычно не включала это все в словари, и когда возникает вопрос о том, как пишется или как склоняется какое-нибудь географическое наименование, начинают звонить лингвистам, спрашивать, и это всегда очень большая проблема.

— Удивляет, что документ подается без каких-либо фамилий его авторов, без каких-либо комиссий или учреждений, — только Минпросвещения и предложение утвердить постановлением правительства. И упоминание Орфографической комиссии, которая в этом пока напрямую не участвует.

— Ну, подача, надо сказать, не самая удачная. Потому что люди очень беспокоятся всегда по поводу языка, а кроме того, не ждут ничего хорошего от чиновников. В частности, для простого человека язык — это в значительной степени «как пишется слово «инженер». То есть язык воспринимают в первую очередь как нормы орфографии. И поэтому люди очень тревожатся по поводу «орфографической реформы». А с другой стороны, так уж вышло, что они не ждут от чиновников ничего хорошего. Поэтому вот эта «гениальная» подача — Министерство просвещения сейчас представит новые правила — означает, что человек, когда читает такую новость, думает, что сейчас сядут в Минпросвещения какие-нибудь чиновники, почешут в затылке и придумают новые правила, где писать «-н-», а где «-нн-» и так далее, и будут затем всем это навязывать и штрафовать, если человек будет писать «-н-» и «-нн-» как его учили в школе, а не так, как сказали эти чиновники… И это, конечно, людей приводит в ужас. И это очень глупо, потому что речь идет о другом, о том, что над этим работают лингвисты.

Между прочим, если помните, реформа 1918 года воспринимается всеми как большевистская, проведенная революционными матросами и т.д. А это результаты работы комиссии, в которую входили такие выдающиеся лингвисты, как Шахматов и Фортунатов, это все готовилось, обсуждалось именно с научной точки зрения. Но, действительно, осталось в памяти так, что революционные матросы врывались в типографии и выкидывали «ъ», даже не сообразив, что он нужен не только в конце слов, но и, допустим, после приставок, отчего появилось это уродливое написание слов вроде «под’езд» с апострофом. Так и сейчас: кажется, что это чиновники написали новые правила, и это, конечно, люди воспринимают плохо.

— А свод правил, введенный в 1956-м, — это можно назвать реформой русского языка?

— Нет, реформа языка — это вещь вообще невозможная, потому что язык все-таки живет сам по себе. Но это не было и реформой орфографии, это тоже было некоторое обобщение, были некоторые изменения внесены в написания отдельных слов, уточнили правила, но это тоже не было реформой. Это обобщение и создание свода; в основном, фиксация существовавших норм с небольшими уточнениями. А суть была в том, что в одном месте были собраны правила и им был придан официальный статус. Тут, вообще, вопрос: а нужен ли официальный статус орфографии и пунктуации? Можно считать, что государство вообще не должно в это вмешиваться, что для этого есть какие-то специальные научные институции. Но вот у большинства людей представление такое, что настоящее — это то, что утверждено государством. В нынешнем случае говорить про реформу тем более абсолютно невозможно, там практически нет изменений, какие-то дополнения, уточнения.

— А кого это будет касаться, кто должен взять, так сказать, под козырек? Школьники, учителя? Какая будет сфера применения всего этого?

— Понимаете, мы ведь как-то живем сейчас и даже сдаем ЕГЭ. Есть словари, в которые уже внесены изменения. И в учебниках по факту не копируются правила 1956 года, они по факту содержат какие-то изменения. Просто возникла асимметрия: старые правила имеют такую официальную апробацию, а то, что сейчас фактически действует, не имеет. Ну и вот к концу года примут, утвердят, поставят печать, и можно будет на это ссылаться. Аналогичная ситуация со словарями. Словарей очень много, и часто бывает, что в них противоречия. Несколько лет назад Министерство образования и науки опубликовало указ, содержащий список рекомендованных словарей.

Возникла, скажем, история с «йогуртом» смешная, отчасти журналистская утка. Так же, как сейчас, журналисты подавали это таким образом, что Министерство просвещения напишет новые правила. На самом деле, как я пыталась объяснить, это все совершенно не так. Так же и с этим несчастным «йогуртом»: журналисты написали, что сейчас разрешается ударение «йогýрт». Это полная ерунда, потому что «йогýрт» — это было как раз старое ударение, и если посмотреть в старые словари, в словарь Аванесова, например, основной орфоэпический словарь, — там, конечно, было только ударение «йогýрт». Но этого слова почти никто не знал.

И, между прочим, в эмигрантской печати часто можно было увидеть написание «ягýрт», именно потому, что ударение было на втором слоге, редуцированно произносилось, и было непонятно, какую там букву писать. Когда сам этот продукт в 1990-е годы появился, никто в словарь не посмотрел, и закрепилось ударение на первом слоге, может быть, под влиянием итальянского языка, так как появилось очень много именно итальянских молочных продуктов. В словари это внесли оперативно, хотя обычно словари очень консервативны, но «йогýрт» сразу не выкинули. И когда началось обсуждение орфографии, журналисты наконец открыли словарь и увидели, что, оказывается, разрешается еще и ударение «йогýрт»! И вот возникла идея, что теперь нам надо говорить именно так. В общем, все наоборот.

В действительности сейчас предпринимается попытка зафиксировать существующее положение вещей, собрать более-менее обобщающий свод правил, как на сегодняшний день это сложилось в грамотной речи, и придать этому какой-то официальный статус.

Но для нас, лингвистов, конечно, гораздо интереснее дождаться 2023 года и получить уже полный свод правил орфографии и пунктуации от Орфографической комиссии, где действительно уже какие-то сложные и интересные моменты будут рассмотрены более подробно. И это, действительно, будет большое событие в русской лингвистике.

— В общем, школьные учебники переписывать и переиздавать не предполагается?

— Школьные учебники все время переиздаются и корректируются. В принципе, конечно, если при подготовке переиздания учебника — особенно если это учебник русского языка — окажется что-то не то, что в этом официально утвержденном своде, то это будет очень нехорошо, тем более, что это же вопрос баллов ЕГЭ. Если человек следует официально утвержденным правилам, а ему в соответствии с рекомендациями учебника снижают балл, то это очень плохо. Другое дело, что когда составляются задания ЕГЭ, то желательно, вообще-то, чтобы в них в принципе не попадали спорные моменты, где бывают разночтения.

А обычные граждане и сейчас в большинстве своем как-то не очень заморачиваются орфографией, особенно в интернете. Если это какое-то учреждение, то там будут свои внутренние требования. Скажем, на телевидении есть свой «Словарь ударений для работников радио и телевидения» спорный, на который они ориентируются. Но он не признается многими академическими лингвистами. В крупных компаниях есть свои нормы, на которые они ориентируются.

На «Первом канале» очень любят склонять существительные типа «Гальяново» и «Переделкино», что возмущает многих телезрителей, которые думают, что это какая-то инновация, а это, наоборот, старая норма.

Норма, когда не склоняется, уже утвердилась. И это тоже есть в новом своде правил. Конечно, лучше склонять: это старая, традиционная норма. Ахматова еще говорила, что «живу в Переделкино» — это как «живу в Москва». Но сейчас во многих случаях признается вариативность. Впрочем, «склоняется — не склоняется» — это не совсем вопрос орфографии. Там еще вопрос с творительным падежом, что пишется в творительном падеже. «Под Ростовом», но «с Ростовым» — в смысле с человеком. Разные окончания творительного падежа.

— Это законопроект, «за» или «против» которого можно по идее проголосовать. Он ведь может не пройти, если какое-то большое количество возмущенных граждан среагирует?

— В данном случае это действительно может сыграть злую шутку, потому что большинство людей все-таки, несмотря на наши рассказы,

будут воспринимать это таким образом, что чиновники из министерства придумали новые правила, и, конечно, на всякий случай проголосуют против. Поэтому посмотрим, как будут разворачиваться события.

Мало кто из обычных людей откроет многостраничный документ. Тут важна подача пресс-служб и журналистов. Вот внезапная новость, как гром с ясного неба: Минпросвещения создаст новые правила русского языка. Надо это все на всякий случай быстрее закопать! Любой человек придет в ужас. Но дело не в самом документе, тут скорее пожелание пресс-службе: аккуратнее ко всему подходить и более тщательно обдумывать, как представить эту новость. Конечно, прочитав обо всем этом, многие стали ужасаться.

«О! выщчи ифругкты». Почему правил орфографии так много и точно ли все они нам нужны

«Какая же сложная эта орфография, давно пора упростить», — часто сетуем мы. Или некоторые из нас. Но можно ли взять и сделать все проще? Автор интернет-издания о русском языке и лингвистике «Изборник» Арсений Анисимов объясняет, почему все именно так, и предлагает новый взгляд на правила, которые не хочется учить. На примере книги Михаила Панова «И всё-таки она хорошая. Рассказ о русской орфографии», написанной более 50 лет назад.

С первого по одиннадцатый класс школьники учат или повторяют многочисленные правила русской орфографии. Одна неверно выбранная буква на ЕГЭ может помешать поступить в вуз мечты, а случайная ошибка в резюме — произвести плохое впечатление на работодателя. Михаил Панов пишет: «Кажется, будто орфография всем приносит только неприятности и благодарить её не за что. Дайте нескольким людям тему для рассказа „Орфография подвела!“ — и каждый придумает свой сюжет или вспомнит какой-нибудь особый случай».

Самый простой способ избавиться от ошибок — отменить правила орфографии. И оставить только одно: каждое слово можно записывать любыми способами, лишь бы читалось как произносится. Так, глагол «растёкся» с помощью букв можно изобразить по-разному: «растёкся», или «ростёкся», или «разтёкся» и так далее. Выходит, что писать без правил надо, тоже соблюдая правило, хотя оно единственное и нетрудное.

Михаил Панов предлагает представить город, в котором нет орфографии: «От знакомых нам городов он отличается разве что вывесками. Написано: „ремонд Шлябб“ — и нарисована шляпа с заплатой. Немного дальше — „Овасчи и фруккты“. На рисунке — репа, морковь, яблоки. Недалеко снова такая же вывеска: „О! выщчи ифругкты“, — и повторяется рисунок. Иной читатель, пожалуй, возмутится: зачем же так нелепо писать? Неужели не ясно, что и проще и понятнее „Ремонт шляп“, чем какой-то „ремонд Шлябб“?»

Такие написания выглядят странными только для грамотных людей, которые привыкли к определённому облику слов. Но для жителей вымышленного города вывеска «ремонт шляп» не кажется более правильной, чем «ремонд Шлябб».

В вымышленном городе без орфографии много мелких проблем, которые вместе создают большие неприятности. Например, судебное следствие замедляется. Нужно время, чтобы основательно заключить: двадцать различных буквосочетаний, часто встречающихся в деле, передают не двадцать разных фамилий, а одну и ту же.

«Чтение в этом городе — дело серьёзное и требует полного внимания. Мы с вами каждый день читаем и всюду видим строго единообразные написания. Слово не разгадывается каждый раз заново, а узнаётся как старый знакомый», — замечает Панов. Под буквенной маскировкой слова «Фтторнег» не сразу угадывается знакомое «вторник». Чтобы понять слово, нужно не слишком много усилий, но если так «замаскирован» весь текст, чтение быстро утомит.

Орфография сберегает нашу нервную энергию, позволяет с минимальными усилиями понимать написанное

В городе без орфографии строчку читали бы на полсекунды дольше. А значит, на книгу в 300 страниц тратили бы два-три лишних часа. Читали бы меньше, а утомлялись бы сильнее. Всю работу выполняли бы, мягко говоря, медленнее. Трудно предвидеть во всех деталях, как многообразно отразилось бы на современной стремительной напряжённой жизни отсутствие стандартного письма.

Получается, нам всё-таки нужна орфография. Но можем ли мы упростить её правила? Почему бы просто не писать так, как слышим? Пусть каждая буква обозначает отдельный звук, а мягкий знак — мягкость на конце слова. Но за простой идеей кроется много трудностей.

Например, люди, которые живут в разных регионах России, разговаривают по-разному. В северорусских говорах распространено оканье: в слогах перед ударением там различают звуки [о] и [а]. А в регионах, где акают (например, в Москве или Воронеже), школьников учат проверять эти безударные гласные, чтобы правильно написать слово. В слове «вода» там произносят [а], но пишут «о», потому что есть проверочное «в[ó]дный». Носители северорусских говоров говорят не [вадá], а [водá], и им не нужно дополнительно проверять это слово.

Если бы наша орфография была фонетической, причём основанной на московском варианте русского языка, то жителям севера пришлось бы не ориентироваться на своё произношение, а следить, падает ли ударение на [о]. Это значит, что фонетическая орфография для всех удобна не будет. При этом оканье — далеко не единственное возможное диалектное различие.

Если упростить правописание для одних носителей русского, оно усложнится для других

Но действительно ли орфография упрощается хотя бы для кого-то? Попробуйте затранскрибировать слово «сделавший». Лингвисты могут передавать звуки речи с разной степенью детальности, это зависит от цели транскрибирования. Транскрипция, которая отражает все важные различия между звуками и при этом не детальна излишне, выглядит так: [зьдьэ́лəфшый]. Символ после «л» обозначает звук, похожий на нечто среднее между [а] и [ы]. Он находится после ударного слога, поэтому произносится кратко и нечётко.

Записать слово так, как оно звучит, — непростая задача. Для этого приходится анализировать отдельно каждый звук. С транскрипцией российские школьники знакомятся в пятом-шестом классе. Если бы делать фонетическую запись было просто, пришлось бы тратить на эту тему больше одного урока? Михаил Панов показывает, как выглядел бы текст, если бы мы делали его упрощённую фонетическую запись:

«Писать пришлось бы вот так. Нат каждым словам нужна была бы падумать: каг же ано праизносицца? Кажыцца, так, а можыд быть и эдак; улавить сваё праизнашения — вещ очинь трудная. И зьдесь йищо адна труднасьть: для таво, штобы пиридадь звучания нашый речи, в нашым алфавита нидастатачна букф. Ну, как, например, пиридадь звук [ə]? Нед для ниво асобай буквы. Можна писать букву а (зьдесь я так ы зьделал), но вить можна писать и букву ы, ана таг жа патхадящя и таг жа нипатхадящя для этава звука, каг буква а. Фсё равно: и так ы так нихарашо; пришлозь бы в алфавит ввадить новый буквы, и притом — нимала. Очинь многа звукаф, самых чястых, ни имеют у нас асобых букф для абазначения».

Соседние звуки влияют друг на друга не только внутри одного слова, но и на границах слов. Произнесите без паузы сочетания «с Шурой», «с Дорой», «с Тимой» и «с Димой». Во всех четырёх случаях предлог [с] будет звучать по-разному, поскольку соседствует с разными согласными — первыми звуками имён. Удобство русской орфографии заключается в том, что она почти всегда игнорирует такие позиционные изменения.

Русский и польский лингвист Иван Александрович Бодуэн де Куртене создал особый раздел лингвистики — фонологию. Она изучает, что в звуках речи существенно, а что второстепенно. Бодуэн де Куртене ввёл термин «фонема», который обозначает звук независимо от того, какие влияния он испытывает, какие на него ложатся «отсветы и блики».

Михаил Панов приводит пример: «В слове «головка» такие звуки: [галофка]. А фонемы /головка/. Ведь [а] появилось под влиянием безударного положения. Безударность наложила свою печать на этот звук; чтобы узнать, какая фонема, надо освободить звук от этой печати: поставить в ударное положение. Здесь-то и придется вспомнить «гóловы». Не будь влияния безударного положения, которое ослабляет, искажает облик фонемы, и звучало бы [о]. Звук [ф], а фонема /в/: [ф] появилось под влиянием соседнего звука [к]. Глухой потребовал глухости у соседа. Но без этого соседа было бы [в]: «головок». И вот у нас готовый результат: это слово состоит из фонем /головка/. Так мы и пишем; это потому, что орфография у нас фонемная. И когда мы пишем”с Шурой», «с Дорой», «с Тимой», «с Димой», то мы в предлоге обозначаем именно фонему, т. е. звук, отвлеченный, освобожденный от всяких влияний».

Русская орфография фонемна, и это её главный плюс, считает Панов

От фонемного принципа есть отступления. Например, в приставках на -з/-с мы выбираем согласный в зависимости от следующей буквы. Это правило нельзя назвать полностью звуковым: в слове «безвкусный» пишется «з», но произносится [c], потому что оглушается всё сочетание согласных [сфк].

Нашу орфографию можно улучшить, если изменить то, что отступает от фонемного принципа. Больше всего несистемности вносят традиционные вкрапления, потому что их приходится просто заучивать. Например, правописание наречий «вдребезги», «из-под мышек», «в обрез», «поодиночке» и прочих. В этих словах тяжело найти какие-либо закономерности.

Ещё есть правила, которые запомнить легко, но которые тоже лишают орфографию единообразия. Например, мягкий знак на конце глаголов второго лица настоящего и будущего времени — «делаешь» / «сделаешь». Мы привыкли в этой форме всегда писать «ь», но он ведь не обозначает мягкость. Да и в предложении перепутать этот глагол с другой частью речи трудно.

В этой статье мы затронули только самые главные идеи из рассказа о русской орфографии. «Изборник» и «Мел» советуют прочитать книгу полностью. Из неё вы узнаете, как двигаются глаза при чтении, какие ещё бывают типы орфографии и почему частицы «не» и «ни» обязательно надо различать на письме. Книга Михаила Панова небольшая, сам автор отмечает, что о русской графике можно рассказать в сто раз больше. Но даже этот «минимум» — обещаем! — заставит по-новому посмотреть на скучные правила из школьных учебников.

Проректор института Пушкина разъяснил новые правила русского языка от Минпросвещения

И предсказал куда более глобальную реформу

Министерство просвещения РФ составило проект новых правил орфографии и пунктуации русского языка. Так как глобальных изменений в этой сфере не было аж с 1956-го года, россияне поневоле встревожились. Чиновники успокаивают: просто за последние 60 лет в языке произошли сильные изменения, появились новые слова, к примеру, «дилер», «офшор», «дефолт» и прочая. О грядущих изменениях мы поговорили с Михаилом Осадчим, доктором филологических наук, проректором по науке Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина.

Михаил Осадчий. Фото: pushkin.institute.

– Ничего внезапного не произошло, надо понимать, что с 1956 года до сегодняшнего дня фактические изменения в орфографии, конечно, происходили. Они закреплялась переиздающимся орфографическим Словарём русского языка. Сначала Академическим, потом Русским орфографическим словарем под редакцией Лопатина, – говорит Михаил Осадчий. – Это важные издания, которые закрепляли написание некоторых новых слов, входивших в наш быт. С 1956 года выпускались разные справочники по орфографии, не имеющие силы академического свода правил, но они были авторитетными и всеми использовались. Справочники Дитмара Эльяшевича Розенталя, на которых выросло не одно поколение редакторов, журналистов, филологов. Усомниться в их полноте оснований нет.

Поэтому нельзя сказать, что шестьдесят лет был вакуум, что вообще ничего не происходило, что мы жили в отсутствии новых правил. Не было академического государственного консенсуса по этому поводу.

Сегодня мы имеем проект, который является результатом работы как раз целого академического коллектива. Является государственным актом. Это, конечно, другой уровень. Важно ли это? Конечно, важно, так как мы имеем дело с государственным языком, который является неотъемлемой частью любого государственного управления и вообще жизни общества.

Сегодня мы живем в век тестов, в век языка. Государство общается с гражданами текстами законов, и от того, насколько правильно те понимаются, пишутся, зависит качество работы государственных институтов. Насколько правильно журналисты отражают действительность в своих текстах, насколько адекватно читатели понимают эти тексты, от сферы коммуникации зависит информационное и психическое здоровье общества. Поэтому важно и в сфере орфографических правил выходить на уровень государственного консенсуса.

– То есть прежде всего в словари будут добавлены новые слова, как то «репер», «киллер», «риэлтор»?

– Слово «киллер» уже было. Важно подчеркнуть, что эти изменения никакой революции не произведут. Никакие правила не поменяются кардинально, но будет обобщена речевая практика, которая и сейчас уже существует. Изменения только устранят противоречия. Конечно, ритм жизни шестьдесят лет назад, двадцать пять лет назад и сейчас, в 2021-м году, существенно изменился. Он усилился. Разумеется, после 90-х, а особенно в цифровую эпоху, ускорилось проникновение в язык новых слов. Чрезвычайно разнообразной и свободной стала речевая практика. Письменная коммуникация увеличилась в объёме. Появились соцсети.

Но публичной, увы, стала в том числе и неграмотность. В 1956-м люди уж точно не писали массово в средствах массовых информации, а сейчас каждый может выражаться в соцсетях, комментировать.

– А что делать школьникам? Они придут на ЕГЭ – а тут новая орфография?

– Повторяю, что закрепляются изменения, которые были и до этого. Например, ранее считалось, что с большой буквы пишутся только органы высшего управления (Президент, Правительство), а вот министерства к ним не относились и должны были писаться с маленькой буквы, но практика такая, что почти везде и всегда они тоже пишутся с большой (к примеру, Минэкономразвития).

В задания по ЕГЭ спорные моменты никогда не вносились и вноситься не будут.

То, что произошло сегодня, полезно, но не революционно. Русская орфография живая, подвижная. Свод новых правил не ставит точку в ее развитии. Было бы правильнее пересматривать эти правила регулярно. Но не в плане их сущности и основ.

Думаю, российского общество ещё не дозрело до того уровня, когда потребуется глобальная реформа орфографии, как было во времена Петра Великого, после Октябрьской революции.

Хотя я думаю, что такая реформа рано или поздно произойдет.

– «Ё» уберут?

– Это все мелочи. Я лично считаю, что нам нужно двигаться к фонетическому принципу правописания, избегая случаев, когда написание и произношение сильно отличаются.

Сегодня мы слишком много времени тратим на то, чтобы запомнить, как пишутся те или иные слова. А можно просто приблизить написание к произношению и тогда в освободившееся время мы просто занимались бы более важными делами.

Полагаю, рано или поздно вопрос о такой реформе все-таки встанет, может быть, не сейчас, но через 50 лет или через 100. Такая дискуссия уже ведётся. А то, что произошло сегодня, это никакая не реформа орфографии, а лишь дополнения к уже имеющимся правилам.

Проект новых правил орфографии: больше прав букве «э» и «Вы» с заглавной

Впервые с 1956 года в правила русской орфографии хотят внести изменения. Какие нововведения предлагает Минпросвещения и что о них думают эксперты, читайте в материале РИАМО.

Современный свод правил

Министерство просвещения разработало проект постановления правительства об утверждении правил орфографии русского языка. Соответствующий документ опубликован на портале проектов нормативных правовых актов regulation.gov.ru. Как указано в пояснительной записке, проект определяет полный и отвечающий современному состоянию русского языка свод правил орфографии и пунктуации.

В настоящее время русский язык опирается на правила орфографии и пунктуации, которые утвердили более 60 лет назад, — в 1956 году. Однако, по мнению разработчиков проекта, за эти годы в формулировках правил «обнаружился ряд существенных пропусков и неточностей».

Однако, как рассказал РИАМО главный редактор портала «Грамота.ру» Владимир Пахомов, тот факт, что предыдущие правила правописания утвердили в 1956 году, не означает, что в течение последующих лет в языке ничего не менялось. За более чем 60 лет появилось колоссальное количество новых слов и типов слов, в эти годы выходили новые справочники по орфографии и пунктуации, словари русского языка, и в них фиксировали изменения.

Рэп, офшор и лоукостер

Несмотря на то, что словари и справочники фиксировали изменения в языке, о корректности написания тех или иных слов все равно зачастую спорили. По мнению филолога, преподавателя онлайн-школы «Коалиция» Валерии Оксиенко, уточнение орфографических правил русского языка — требование времени.

«Новый свод не упрощает и не усложняет те правила, которыми привыкли пользоваться носители языка: просто «выводит из тени» слова и случаи, которые раньше не кодифицировались, и уточняет спорные», — рассказала она РИАМО.

Так, обновленный свод правил поставит точку в спорах о правильности написания слов «дефолт», «офшор», «лоукостер», «каршеринг», «дилер», «киллер», «карате» и других. Кроме того, в иноязычных словах после согласных можно будет чаще встретить букву «э», например, в словах «пленэр», «лэптоп», «рэп» и «рэкетир». Раньше же ее можно было писать только в словах «сэр», «мэр», «пэр», а также в именах собственных.

Есть и другие слова, написание которых вызывает массу вопросов. Речь идет о языковых единицах, стоящих на грани между словом и частью слова: «мини», «миди», «видео» и других. В правилах 1956 года нет информации о том, как писать их со следующей частью слова, — слитно или через дефис. Согласно обновленным правилам, Минпросвещения предлагает писать их следующим образом: «миди-платье», «видеотехника», «мини-турнир».

Кроме того, согласно проекту, «Вы» и «Ваш» нужно будет писать с заглавной в текстах, предназначенных для многократного использования, — для анкет, рекламы и листовок. Также в документе разъяснили написание частиц, повторяющихся союзов, названий и имен, состоящих из нескольких слов, в том числе нарицательных, например, «Иван-царевич».

Как отметила Валерия Оксиенко, хотелось бы, чтобы обновление коснулось и сложных, необоснованно запутанных правил, над которыми школьники бьются из поколения в поколение. Речь идет о написании «о» и «е» после шипящих, употреблении одиночной и удвоенной «н» в прилагательных и причастиях. Однако этого, скорее всего, ждать не стоит.

По словам главреда «Грамоты.ру», появление нового свода правил не означает, что носителям придется переучиваться. Документ не изменит написание слов и исключений, которые многие проходили в школе.

«Все те написания, которые были правильными на прошлой неделе, будут правильными, когда этот свод утвердят», — заверил Владимир Пахомов.

Большая и важная работа

Еще в августе 2020 года премьер-министр Михаил Мишустин объявил о создании комиссии правительства по русскому языку. Одна из ее задач — экспертиза правил орфографии и пунктуации. Однако, как отметил президент России Владимир Путин, по поручению которого была создана комиссия, изменения русского языка не должны носить революционный характер.

В настоящее время в Институте русского языка работают над полным академическим описанием правил русской орфографии и пунктуации. Опубликованный Минпросвещения документ — краткий свод правил, который станет одним из шагов на длинном пути, сказал главред «Грамоты.ру».

Филолог Оксиенко также отметила, что проект пока находится на этапе доработки, а на его завершение потребуется много времени, поэтому рано говорить об окончательном формировании нового свода правил. Она также пояснила, что изменения в русском языке не являются глобальными и не создают коренной переворот в языковых нормах, поэтому школьникам, например, беспокоиться не о чем.

Ожидается, что проект новых правил орфографии доработают с учетом замечаний членов орфографической комиссии при РАН к концу 2021 года.

Увидели ошибку в тексте? Выделите ее и нажмите “Ctrl+Enter”

“Молодёж жжот. Как Хрущёв русский язык упрощал”

Евгений Антонюк, Историк

24 сентября 1964 года в советской прессе были опубликованы “Предложения по усовершенствованию русской орфографии”. Изменения русского языка были поддержаны в Кремле, и, если бы они вступили в силу, это стало бы самой крупной реформой со времён 1918 года. А сам русский язык стал бы напоминать “олбанский”, популярный в Рунете в начале нулевых. Зачем же понадобилась реформа, упрощающая русский язык, и почему она в итоге не состоялась.

Революционная реформа 1918 года

Как ни странно это сейчас звучит, вопрос правописания был одним из первых насущных вопросов революционных властей. Как Временного правительства в 1917 году, так и большевиков, захвативших власть. Подготовка реформы началась ещё в дореволюционные времена при участии Орфографической комиссии Академии наук. Хотя комиссия разработала поправки к орфографии, внедрены они не были по ряду причин.

Весной 17-го Временное правительство заявляет о реформировании русской орфографии, однако значительных успехов в этом деле достигнуть не удалось. Во многом из-за того, что разворачивались такие политические события, на фоне которых никому не было дела до каких-то там букв.

В декабре 1917 года захватившие власть большевики также объявляют о переходе на новое правописание. Но и тогда сделать этого не удалось. Большевики были ещё слишком слабы и мало что контролировали, даже их собственные издания продолжали печататься по старому образцу из-за ряда организационных сложностей.

Только осенью 1918 года партия наконец достаточно окрепла для того, чтобы внедрить новое правописание. Большевики уже имели в своих руках всю прессу и могли в приказном порядке решить вопрос.

Суть реформы заключалась в следующем:

-твёрдый знак сохранялся только в качестве разделительного, но полностью исключался в конце слов;

-изменялись окончания родительного и винительного падежей: -аго-яго менялось на -его;

-буква “з” в окончании приставок менялась на “с” в случае, если предшествовала глухим согласным;

-полностью исключались буквы “фита”, “и десятеричное” и “ять”.

Реформа быстро приобрела политический оттенок и стала ассоциироваться с новой революционной властью, хотя в значительной степени опиралась на разработки дореволюционных филологов. По этой причине противники большевиков реформу не приняли, и периодические издания русской эмиграции в большинстве случаев использовали старое правописание.

Первая хрущёвская реформа

В сталинские времена глобальных изменений в правописание не вводилось. До начала 40-х годов практически не использовалась буква “й” и совсем не использовалась буква “ё”. При этом первая присутствовала в алфавите, а вторая нет. В 1942 году в правила была внесена поправка, закрепляющая обязательное использование буквы “ё”, и она была внесена в алфавит.

Также было отменено использование апострофа “’”, который почти повсеместно использовался в качестве замены разделительному твёрдому знаку. Ещё одним небольшим изменением стала отмена точек в аббревиатурах. Вместо С.С.С.Р. стали писать СССР.

В хрущёвские времена была проведена самая крупная реформа со времён 1918 года. В 1956 году после двухлетней дискуссии специалистов были приняты новые правила русской орфографии и пунктуации. По сравнению с реформой 1918 года они были скорее косметическими и затрагивали небольшую часть слов, которые стали писать по-новому. “Чорт” превратился в чёрта, “жолудь” — в жёлудь, “снигирь” — в снегиря, “диэта” — в диету, “варьянт” стал вариантом. “Итти” стали писать как идти, а на танцплощадках того времени перестали “танцовать”, начав танцевать.

Обязательное употребление буквы “ё”, внедрённой в сталинские времена, вновь стало предметом выбора. Эти правила действуют и по сей день. Но всё могло бы быть совсем иначе, если бы вторая хрущёвская реформа орфографии была принята.

Подготовка второй реформы

Подготовка масштабной реформы началась в 1960 году, когда её разработку поручили Отделению литературы и русского языка Академии наук СССР. Главным смыслом реформы было упрощение орфографии русского языка. Как раз тогда был произведён всесоюзный переход на всеобщее обязательное восьмилетнее образование (в сталинские времена семилетка была обязательной только в городах и крупных рабочих посёлках). И подготовка реформы проводилась под лозунгом упрощения учёбы для школьников. Заодно упрощение орфографии позволяло сократить усилия на обеспечение грамотности школьников в масштабах Союза, а также давало возможность повысить формальные цифры отчётов о повышении успеваемости (в те времена любили громкие лозунги и цифры, которые зачастую были важнее результата).

Но была и ещё одна причина, не слишком очевидная для большинства. Руководитель советского государства Никита Хрущёв очень плохо умел писать. В своё время он окончил только церковно-приходскую школу, но и тогда особыми успехами в учёбе не блистал. До конца жизни Хрущёв писал очень неграмотно, делая множество ошибок в словах, и очень этого стеснялся. По этой причине он старался как можно меньше писать от руки, чтобы не давать повода для лишних насмешек. И, конечно, Хрущёв реформе открыто благоволил.

Именно благодаря поддержке первого лица государства стала возможной настоящая кампания в поддержку упрощения русского языка, которая стартовала в советской прессе в 1962 году. Начало этой эмоциональной кампании положил видный филолог Ефимов, весьма категорично заявивший, что орфография только всё усложняет и мешает творческим порывам детей. Он предложил значительно упростить правила орфографии, чтобы она была доступна абсолютно каждому. Ефимов даже заподозрил дореволюционных лингвистов и филологов в том, что они сознательно усложнили русский язык, чтобы крестьянским детям было трудно его освоить.

Следом за эмоциональными выступлениями последовали более взвешенные. Школьные учителя, писавшие в специализированные издания, аргументировали необходимость упрощения орфографии трудностями, которые она вызывает у учащихся. В письмах сообщалось, что только треть школьников хорошо усваивает образовательную программу и с полным основанием может считаться грамотными людьми. Около 50% грамоту усваивает удовлетворительно, но часто пишет с ошибками. Остальные и вовсе не способны овладеть грамотным письмом из-за сложностей в обучении. При этом в союзных республиках, где для многих школьников русский язык не является родным, ситуация значительно хуже.

Академия педагогических наук провела своё исследование и выяснила, что каждый шестой школьник не освоил учебную программу по русскому языку и не может выполнить тестовые задания.

После “артподготовки” в прессе начинается активная фаза разработки новых правил русского языка. В 1963 году Академией наук создаётся Государственная орфографическая комиссия. Именно ей предстояло создать новый русский язык — простой и понятный даже самому несмышлёному школьнику. Возглавил комиссию самый влиятельный лингвист Советского Союза академик Виктор Виноградов. Ему помогали полтора десятка лингвистов-русистов, включая знаменитых Розенталя и Ожегова. Кроме того, на вспомогательную роль представителей общественности взяли нескольких школьных учителей и двух писателей: Корнея Чуковского и Владимира Лидина, также преподававшего в Литературном институте.

Помимо государственной была создана общественная орфографическая комиссия, которая состояла из активных сторонников реформы. Они рьяно взялись за дело, хотя их влияние, разумеется, было значительно меньшим, чем у виднейших специалистов-филологов.

В комиссии разгорелись жаркие баталии. Представители ленинградской и московской школ никак не могли договориться. Радикалам реформа казалась слишком мягкой и незначительной, и они обвиняли оппонентов в бюрократизме и консерватизме. Консерваторам казалось, что радикалы хотят создать какой-то новый нелепый язык и отменить едва ли не все правила орфографии. Противник фонетического письма Семенихин в рамках дискуссии предоставил наглядный пример написания на т.н. фонетическом письме (как слышится, так и пишется), сторонниками которого были некоторые специалисты:

“Вазможноли рускае фанетическае письмо? Это нисуразнейшый иссамых нисуразных вапросаф иба только таким ано и далжно быть. Этат выват так ачевиден што врядли стоит ево абасновывать. Лучшэе ево абаснавание наглядный пакас рускава фанетическава письма што я и придлагаю”.

Наконец, к сентябрю 1964 года были готовы предложения комиссии, по которым удалось достичь хотя бы минимального согласия на обсуждениях. Эти предложения были опубликованы в советской прессе, дабы ознакомить с ними общественность.

-Предлагалось писать “о” вместо “е” после букв “ж”, “ч”, “ш”. За исключением тех случаев, когда буква была без ударения. То есть вместо слова “жёлтый” надлежало писать “жолтый”, “жжёт” — “жжот”, “чёрный” — “чорный”, “жёлудь” — “жолудь” (так уже писали в сталинские времена).

– Твёрдый знак вообще упразднялся. Вместо него в качестве разделительного знака надлежало использовать мягкий знак.

– Мягкий знак упразднялся в окончании слов после букв “ж”, “ч”, “ш”, “щ”. За исключением случаев, когда речь шла о разделительном знаке. По новому правописанию мышь превращалась в “мыш”, дочь — в “доч”, “лишь” — “лиш”, “сплошь” — “сплош”, “молодёжь” — “молодёж”.

– Отменялись двойные согласные в словах, заимствованных из иностранных языков. За исключением тех случаев, когда эти согласные явно чувствовались в произношении. По этому правилу теннис превращался в тенис, но ванна оставалась ванной.

– После “ц” во всех случаях надлежало писать “и” вместо буквы “ы”. “Огурцы” — “огурци”, “цыплёнок” — “циплёнок”, “цыган” — “циган”, “отцы” — “отци”.

– Отменялись чередования в некоторых корнях (раст-рост, гар-гор и т.д.). В соответствии с новыми правилами пришлось бы писать “ростение”, “возрост”, “загарать”, “загаревший” и т.д.

– Наречия по новым правилам писали бы слитно. “Вобщем”, “заглаза” и т.д.

– Суффиксы -енский заменялись на -инский. Примеры: “пензинский”, “кладбищинский”, “рождествинский”, “нищинский”.

– Изымались слова-исключения: “заяц”, “брошюра”, “парашют”, “жюри”. Вместо них следовало писать “заец”, “брошура”, “парашут”, “жури”.

Опубликованные предложения породили новый виток полемики между специалистами. “Консерваторы” и умеренные реформаторы признавали, что предложенные правила частично упрощают орфографию, но призывали к осторожности, ссылаясь на то, что русский язык имеет многовековую историю и устоявшиеся формы, которые нельзя перечеркнуть разом. “Радикалы” трясли школьными дневниками с двойками, ссылаясь на неспособность значительной части учащихся овладеть сложными правилами орфографии и винили во всём “проклятый царизм”, который специально усложнил язык, чтобы его не могли освоить “кухаркины дети”.

Учитывая личную заинтересованность самого Хрущёва, нерешительные возражения противников реформы были бы отменены и реформа осуществилась бы так, как было запланировано. А русский язык стал бы отчасти похож на “олбанский”, некогда популярный в Рунете. Но в ход истории вмешался непредвиденный фактор.

14 октября 1964 года состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором Леонид Брежнев, заручившийся поддержкой номенклатуры, уставшей от непредсказуемых действий Хрущёва, низложил своего соперника. Хрущёва отправили на пенсию. Это в буквальном смысле слова уничтожило реформу.

Вполне очевидно, что лично Хрущёв поддерживал эту реформу. Возможно, из-за собственной плохой грамотности, возможно, ради того, чтобы хвастать повысившимися цифрами формальной грамотности в пропагандистских целях.

По традиции, все начинания свергнутых правителей сворачиваются их преемниками. Так произошло и с реформой орфографии. Она слишком сильно ассоциировалась с Хрущёвым. Хотя бы потому, что в последний месяц перед его свержением тема практически не сходила с полос газет. К тому же, несмотря на кремлёвскую поддержку, сторонникам реформы не удалось убедительно продемонстрировать её плюсы.

Ещё 12 октября газеты восторженно писали о нововведениях, которые наконец-то смогут резко повысить уровень грамотности и облегчат жизнь как самих школьников, так и их учителей, которые, к слову, реформу скорее поддерживали.

Но уже через четыре дня всё изменилось. В прессе началась кампания против реформы. Предложения филологов высмеивались, их предостерегали от неловких вмешательств в великий и могучий русский язык. К кампании подключили “тяжёлую артиллерию” — различных заслуженных писателей, которым позволили высказать своё негодование практически без купюр.

Против выступили писатели и поэты Инбер, Шагинян, Серебрякова, Кирсанов, Заходер, Леонов. Выступление последнего было самым эмоциональным и запоминающимся. Он призвал “бить в рельсу” по поводу попыток обезобразить язык, заявив, что если огурцы всё-таки переименуют в “огурци”, он эти “огурци” есть не будет. Писатель также пожаловался, что за всё время полемики ему никто так и не объяснил, почему надо писать “заец” вместо привычного слова “заяц”.

К ноябрю 1964 года дискуссия стала затихать и к концу года была окончательно свёрнута. Реформу было решено отклонить под предлогом её непродуманности и больших затрат на внедрение нового письма в союзном масштабе. Так завершилась попытка упростить русский язык.

Ждет ли русский язык революционная реформа орфографии

Владимир Маркович, неужели пришло время разобраться с коварной троицей “стеклянный, оловянный, деревянный”?

Владимир Пахомов: Когда люди слышат слова “новые правила”, начинают беспокоиться: опять что-то придумали, будет реформа, и мы, столько лет зубрившие орфограммы в школе, станем безграмотными. Спешу успокоить всех, кого новость взбудоражила: “корову” через “а” писать не будем! И все привычные исключения из правил останутся в учебниках.

Речь идет лишь о том, что за последние 65 лет, с тех пор, как был утвержден предыдущий Свод, появилось очень много новых слов и даже типов слов, которые действующими правилами не описаны. И вот вопросы, как писать заимствованные слова с первой частью “интернет”, “медиа”, “бизнес”? Через какую букву – “бренд”, “тренд”? Сложных слов очень много. Понятно, что в правилах 1956 года они не описаны.

И сейчас идет разработка этих недостающих правил?

Владимир Пахомов: Да. Все написания, о которых мы говорим, в современных словарях уже давным-давно зафиксированы и регламентированы – нужно только прописать их в правилах.

По мнению разработчиков проекта, в обществе есть запрос иметь не только единый полный справочник правил, но и их теоретическое обоснование. Правильно ли я понимаю, нам научно объяснят, почему “жи-ши” нужно писать с “и”?

Владимир Пахомов: Речь идет о кратких правилах, самых актуальных, необходимых для пишущих по-русски. При этом все написания лингвистами не просто так придумываются. Они возникают на основе глубинных законов русского письма. Например, слова “бренд”, “тренд”, “кеш”, “флеш” пишутся с буквой “е”, хотя мы их произносим твердо. Это происходит потому, что есть общая закономерность русского правописания: в начале корня после согласных в иноязычных словах мы не пишем букву “э”! Она есть только в очень ограниченном числе слов (“мэр”, “пэр”, “сэр”) и в узкоспециальных. В последнее время этот круг исключений расширился с появлением слов “фэнтези”, “сэндвич”, “фэн-шуй”, рэп, рэкет, пленэр. Но лингвисты стараются сдержать вал исключений. Подавляющее большинство новых слов такого типа пишутся с буквой “е”. Вот это и есть теоретическое обоснование того, почему например, в слове “карате” мы пишем “е”. Правила такого не было. Теперь будет.

Кто работает над новым Сводом?

Владимир Пахомов: Над теми правилами, о которых идет речь, работают лингвисты из разных научных центров. Но все предложения ученых (ведь речь идет пока только о проекте правил) будут обсуждаться, уточняться, дорабатываться в Орфографической комиссии РАН. Подчеркиваю, проект Свода находится в стадии разработки.

Но вот его примут. Для кого он станет законом?

Владимир Пахомов: Он будет обязательным для всех, кто хочет грамотно писать по-русски. Однако школьной программы нововведения мало коснутся. Учителям не нужно бояться, что придется переписывать знакомые правила и менять учебники. Скорее это актуально для редакторов, корректоров, чиновников.

Согласитесь, все, что затрагивает школьные правила, общество воспринимает очень болезненно. Этим летом ушел из жизни ваш учитель, выдающийся ученый Владимир Лопатин. Он был председателем Орфографической комиссии РАН, которая, ходили слухи, тоже готовила революционную реформу русского языка.

Владимир Пахомов: Она лишь предлагала подумать о единичных, точечных изменениях правил. Не для того, чтобы “упростить в угоду безграмотным двоечникам”, как писали тогда, а для того, чтобы какие-то правила сделать более системными, более логичными и стройными. Убрать собирались только то, что нарушало базовые принципы русской орфографии.

Например?

Владимир Пахомов: Из самых заметных – “парашют”, “жюри”, “брошюра” предлагали писать через “у”, “жареная картошка”, что с грибами, что без грибов с одной “н”. Предлагалось “пол-” как первую часть сложных слов писать через дефис во всех случаях. Сейчас мы пишем “пол-апельсина”, но “полмандарина”. Это не очень логично. Или такие слова, как “фейерверк” и “плейер” писать без “й”. И это было бы не упрощение, а устранение исключений из слогового принципа русской графики.

Перед Орфографической комиссией Лопатина была поставлена конкретная задача: создать Свод правил русского правописания, актуального для конца XX века. И эта работа была сделана. Все предложенные изменения были научно обоснованы и аргументированы. Но поднялась просто волна народного гнева, никто толком не разобрался, все решили, что Орфографическая комиссия предлагает глобальную реформу. Работа остановилась. Впрочем, ее результаты, к счастью, не пропали даром, а вышли на правах Полного академического справочника “Правила русской орфографии и пунктуации” в редакции Лопатина. Этот справочник не носит характер общеобязательного свода.

Поэтому по-прежнему главным остается Свод правил 1956 года. К слову, его проект был готов еще в 1939 году, потом в 1940 году его обновили, уточнили. А дальнейшей работе помешала Великая Отечественная война. И только в 50-е годы стало возможным к этому вернуться. Была долгая дискуссия на страницах специализированных журналов, например, “Русский язык в школе”. И в 1956 году эти правила были утверждены.

Согласитесь, человеку, выросшему под речитатив учителя: “парашют” – через “ю”, жюри – через “ю”, трудно смириться даже с самыми компетентными обоснованиями “у” в этих словах. Это была попытка повернуть в сторону “как слышится, так и пишется”?

Владимир Пахомов: Еще в 50-е, а также 60-е годы прошлого века поступали идеи ликвидировать исключения в словах, где гласные после шипящих. Лингвисты никогда не предлагают что-то упростить ради упрощения. И в данном конкретном случае хотели устранить исключения, не очень оправданные системой русской орфографии.

Из своего краткосрочного опыта школьной русички знаю, что есть дети, которые делают по 15 ошибок в строчке. Их “рекорды” анализируются в работе над обновлением правил?

Владимир Пахомов: Обязательно. Перед не состоявшейся реформой 1964 года, было очень много исследований грамотности школьников Москвы и Московской области. Сейчас так интересно читать их результаты почти 60-летней давности. Выясняется, что современные школьники испытывают на уроках русского языка те же проблемы и допускают те же ошибки, что и их дедушки с бабушками. Топ такой: “о” или “ё” после шипящих, одна или две “н” в прилагательных, а также в причастиях. Все то же самое, что и сейчас вызывает трудности.

Свод касается только орфограмм, но ведь и с запятыми у нас сегодня проблема. Если судить по текстам в соцсетях, они вообще умерли?

Владимир Пахомов: Одна из важнейших задач Орфографической комиссии – подготовить полный академический свод правил орфографии и пунктуации, а также представить его в электронном виде, соединив с электронным академическим орфографическим словарем. Сделать универсальную базу для всех.

Справка “РГ”

Правительственная комиссия по русскому языку была создана в августе прошлого года по поручению Владимира Путина. В нее вошли 43 человека. Председателем комиссии стал министр просвещения Сергей Кравцов.

Правописание -Н- и -НН- в наречиях

Наречия пишутся с -н- или -нн- в зависимости от написания производящего прилагательного или полной формы причастия. Приведем примеры правописания -н- и -нн- наречиях с суффиксом -о/-е.

Все наречия произошли или происходят от слов, принадлежащих к разным частям речи. От качественных прилагательных и полной формы причастий активно образуются наречия с помощью суффикса -о/-е:

прекрасный — выглядеть прекрас н о ;
озабоченный — спросить озабоче нн о ;
искренний — ответить искре нн е .

Часто возникает сомнение, как правильно пишется производная лексема: с одной буквой «н» или с двумя? Правописание -н- или -нн- в наречиях зависит, от слова какой части речи они были образованы.

Правописание наречий с -н-

В написании наречий с -н- и -нн-, образованных от имени прилагательного, руководствуемся правилом русской орфографии:

Понаблюдаем, как работает этот принцип выбора буквы -н- или -нн-:

береж н ый подход — относиться береж н о ;
длин н ый доклад — написал длин н о ;
намер енн ый поступок — сделал намер енн о ;
растеря нн ый взгляд — ответил растеря нн о.

Особое затруднение в написании -н- и -нн- вызывают наречия, образованные от отглагольных прилагательных. Например, как правильно пишется наречие «путано» или «путанно»?

Тогда нужно делать свой выбор, восстанавливая словообразовательную цепочку:

(что делать?) путать → пута н ый (ответ) → ответить (как?) пута н о .

От глагола несовершенного вида образуется прилагательное с помощью суффикса -ен-, который сохраняется в написании производного наречия.

Аналогично проверяем написание -н- в слове:

(что делать?) бесить → беш ен ый (волк) → вертеться (как?) беш ен о .